Художник А.Е. Егоров. Архив Нины Суховой

Н. Сухова. Выдающиеся люди Дубовки: художник А.Е. Егоров

   Случай и дубовские казаки способствовали появлению в России гениального художника, прозванного «русский Рафаэль».

Егоров Алексей Егорович. Автопортрет. Фото с сайта Википедия

   В погоне за калмыцкой ордой дубовские казаки подобрали в брошенном улусе плачущего одинокого маленького мальчика. Какое-то время калмычонок находился на попечении Волжского казачьего войска, а затем был препровожден в Московский воспитательный дом, где ему присвоили имя Алексея Егоровича Егорова. У него рано проявился талант рисовальщика,  и для обучения мастерству его  определили в Воспитательное училище при Академии художеств. В характеристике училища о нем написано: «Свойства веселого и шутливого, трудолюбив, опрятности и учтивоти мало наблюдает». Училище он закончил в 1797г. с отличием и правом заграничной поездки. В Риме его удостоили эпитета «великого русского рисовальщика». На спор с молодым художником он нарисовал углем на белой стене не отрывая руки фигуру обнаженного натурщика. Преподаватель запретил стирать изображение со стены, заметив, что это «рисунок гения». Эскизы Егорова стали в Риме предметом коллекционирования. Плата за них была довольно высокой. Любители платили столько золотых, сколько умещалось на листе с рисунком. Известность Егорова побудила папу Пия VII предложить ему место придворного художника, от которого Егоров отказался. Признание на родине принесла ему роспись Казанского собора в Санкт-Петербурге. За эту работу он получил звание профессора, бриллиантовый перстень от императора, который позже был заменен орденом Владимира 4 степени.

   Женат Егоров был на дочери скульптора Мартоса Вере. Красавица жена служила моделью для создания образа Богоматери на его картинах религиозного содержания.

Жена Егорова Вера Ивановна с сестрой Софьей. Художник А. Варнек. Фото с сайта Википедия

Егоров. А.Е. «Богоматерь с Младенцем». Конец 1800-х гг. ГТГ

  Дочь графа Толстого в своих воспоминаниях писала:  «На углу 4-й улицы Петербурга шла квартира профессора живописи Егорова. У него в мастерской никакого убранства не было, кроме чудных картин его работы, привезенных им из Италии, которые ценятся так дорого. Всюду грязища и неурядица страшная. Его самого в этом храме искусств можно было застать в грязнейшем халате с такою же ермолкой на голове. Невысокого роста, мускулистый, с порядочным брюшком, Алексей Егоров всегда стоял перед мольбертом с палитрой и муштабелем в руках и писал какой-нибудь образ. Около него в кресле в пунсовом ситцевом платье, прикрывая ковровым платком свой громадный живот , всегда сидела на натуре  очень еще красивая собой жена его Вера Ивановна. И она, бедная жена,  вечно без устали и ропота служила изящному искусству. Егоров писал с нее Богородиц, а с дочерей своих ангелов. Мастерскую свою Алексей Егорович держал совсем на манер студий старинных итальянских художников: ученики его пригождались ему на всякие должности. Они исправляли все эти должности весело, не обижаясь. Да и обижаться было невозможно, потому что все повеления свои Алексей Егорович отдавал таким ласковым дружеским тоном. Про воловью силу его в молодые годы тоже часто вспоминали в Италии. Раз за что-то он повздорил с итальянским художником; тот обозлился и кинжал вытащил. Но Егоров в мгновенье ока вырвал у него смертоносное оружие, руками изломал стальное лезвие на кусочки, все вместе швырнул к ногам задиры и ушел как ни в чем не бывало. В Санкт-Петербурге он сам много трусил: от грозы прятался между перин своей постели, боялся почему-то масонов и вообще был подозрителен, недоверчив, положительно скуп. Дочерям своим Алексей Егорович не дал почти никакого образования, отговариваясь так: - «К чему девиц учить. Сколько не учи, все равно забудут, а были бы деньги – женихи будут».

    Согласие в семейной жизни помогало супругам преодолевать жизненные трудности. Тяжелый удар ожидал Егорова на склоне лет. Император Николай I , считавший себя знатоком живописи и уничтоживший часть живописной коллекции Эрмитажа, собранной Екатериной Великой, раскритиковал художника за работы для церкви Царского села. По повелению царя иконы Егорова были отправлены обратно в Академию художеств, а сам Егоров показательно уволен со службы. В это время художник берется за частные заказы. Существует предположение, что его кисти принадлежали иконы церкви села Полунино Царицынского уезда.

   Егорова не стало в 1851г. Он похоронен в Санкт-Петербурге рядом со своим тестем скульптором Мартосом.

   Особая благодарность в подготовке статьи о. Александру (Склярову), иерею, настоятелю Троицкой церкви Дубовки, архитектору, участнику боевых действий, эрудированному и доброжелательному человеку.

Отец Александр (Скляров)